Александр Габриэль:
“Не злоупотребляя ни вредными привычками, ни тем фактом, что я был единственным ребенком в семье, я рос тихим, послушным, чуждым всяких конфликтов, тщедушным мальчиком-отличником с огромной головой и неясно очерченным, но определенно техническим будущим.
Вскоре после поступления в Белорусский политех появились первые любови и, соответственно, первые стихи. Некоторый дефицит внешней привлекательности, помноженный на полное отсутствие нахальства, так необходимого в общении с девушками, вынудили меня уповать на интеллектуальную мощь и скромный лирический дар. И что примечательно: невзирая на откровенную мелодраматичность и, чего греха таить, бездарность оных виршей, процент девушек, взглянувших на автора благосклонно, рос быстрее самого автора.
Работа инженером, научным сотрудником, защита диссертации с длинным и пугающим названием, женитьба, рождение сына, развал отраслевой науки как следствие горбачевских реформ, уход в коммерцию и банковский бизнес — какая из этих составляющих располагала к задумчивому стихосложению при тусклом свете ночника? И стихи почти перестали появляться.
А в 1997-м был отьезд в Америку. Поселившись в одном из северных пригородов Бостона, я стал тестировать компьютерные программы, в очередной раз сделав карьерный кульбит.
А летом 2004-го года мой приятель шутки ради привел меня на один из поэтических вэб-сайтов. «Неужели я не смогу ТАК?!» — задал я себе азартный вопрос, и из меня хлынула стихотворная лавина, до того благополучно сдерживаемая дамбой иных забот. Это не отмеченное в новостных блоках событие продолжается уже несколько лет…
В зависимости от настроения, склонен к стихотворным крайностям: от безудержного юмора «на грани фола» до мрачных философских пассажей о бренности всего земного.
Стихи мои печатались в русскоязычных газетах и журналах по обе стороны Атлантики, в коллективных сборниках и антологиях, побеждали в сетевых и «бумажных» конкурсах. А осенью 2006 года в московском издательстве «Водолей» вышла первая книга серьезных стихов.
Стихи стали манией и абсолютно неотьемлемой составляющей бытия. Чему лично я безмерно рад. И еще я рад, что и сын время от времени сочиняет стихи. Правда, для песен и по-английски, но я все равно упрямо называю это генетическим… ”