Нелепый, как в террариуме — сом, как Бах на дискотеке в стиле рэгги, он был в телеге пятым колесом для вящего спокойствия телеги. Неслышен, незаметен, невесом… Но если сел в ковчег — не ной в ковчеге. Еще не господин, уже не раб, он просто брёл. О боге и о чёрте не думая. Этап сменял этап. […]
Вровень с землей — заката клубничный мусс. Восемь часов по местному. Вход в метро. Лето висит на городе ниткой бус… Мелочь в потёртой шляпе. Плакат Монро. Грустный хозяин шляпы играет блюз. Мимо течёт небрежный прохожий люд; сполох чужого хохота. Инь и Ян… Рядом. Мне надо — рядом. На пять минут стать эпицентром сотни луизиан. Я […]
Крылья глупых надежд закрывают пол-мира; ну и ладно, и вечная слава им. Оттого-то, наверно, певица Земфира и кричит: «Не взлетим, так поплаваем». Но давно приземлились мои монгольфьеры в неозоновый слой никотиновый… И лежат в коматозной кондиции веры и надежды мои константиновны. Да и сил на красивое плаванье брассом мы с тобою немало затратили — лишь […]
недочитанный брошенный Кафка на столе на диване на пуфе всё никак не закончится главка где смешно как всегда о Тартюфе окна настежь февральскому зною не привыкнуть к кошачьему лаю телевизор включён но не мною а как выключить даже не знаю мир стал тенью дрожащей нечёткой архимедленной точкой опоры в кухне кто-то гремит сковородкой что-то ищут […]
I You never know, you never know, куда ведет тебя дорога — к разрыву слов, к обрыву снов в досрочных джунглях эпилога, к гоненьям, нищенской суме, к тупой удаче в лотерее, к тасканью дров на Колыме, к карьере в Северной Корее, к болезням, к полному «ку-ку», к любви, к судебным приговорам, к петле, висящей на […]
Мы живём наверху и на дне, нам то крылья болят, то колени; мы собратья картофелю фри. Поколенье живущих вовне не умеет найти единенья с поколеньем живущих внутри. Тот же самый разумный белок, что и некогда в общем реликте, те же гены любви и вины… Но в конфликте элой и морлок, в изнурительно-долгом конфликте, в состояньи […]
Не всё ль равно: станок или строка; не всё ль равно: хибара или терем… Учитель, воспитай ученика и век мори, оставив в подмастерьях. От жара солнца помогает тент; ожог не получить на дне колодца… Твой ученик тебе не конкурент: несущий воду в небо не взовьется. Учитель, воспитай ученика. Учи его печали и облому, поскольку это […]
Под осеннею пятою нам опять побыть охота. Кличут осень «золотою», а ведь это — позолота, в день базарный — пол-карата. Бижутерия. Дешёвка. Тема в темпе «модерато», Богом сыгранная ловко. В скверах — бледные поэты рыщут, как в чащобе волки, хоть давно до них воспеты рыжесть листьев, воздух колкий, дождь, летящий ниоткуда, лунный серп, что так […]
В утраченном чувстве беспечности, в тоскливой и серой публичности — секрет омертвления вечности, секрет раздвоения личности. И жизнь наша — только преамбула к сюжетам действительно аховым, где мир распластался, как камбала, на трёх черепах черепаховых, а может, на спинке у слоника, а может, в межгорбье верблюдовом, а может, на джинне без тоника — без разницы. […]
Бредёт по планете Неспорящий, землю не роющий, тропинками еле приметными, мохом поросшими, вдали от хайвэев, ведущих гаврошей к Сокровищам, и встречной дороги, до «пробок» забитой гаврошами. Его наблюдательность — мера познания Сущего. Отведав из утлой котомки нехитрой провизии, он будет смотреть, как дорога осилит идущего, и будет свидетелем каждой дорожной коллизии. Как выгодно быть в […]
Поймав кураж, отринув ложь, не растеряв запас сноровки, ты в дом повешенного вхож, где речи — только о веревке, о чёрном струпе языка, похабно вылезшем из глотки; ещё о том, что мало водки, и том, что ночь наверняка уже не станет белым днём,досужей выдумкою зрячих; и жизнь уютней кверху дном, пусть кто-то думает иначе, пусть […]
Вы — строители трещин и дети разлада; большинству никогда не удастся понять, почему вы всегда выпадали из ряда и впадали в потоки, летящие вспять. Вы земной эволюции лишние звенья, обитатели жутких нездешних глубин… А Адепты Порядка таскали поленья, чтоб с костром вас оставить один на один. Вы сомнения ставили выше законов, вас вела в никуда […]
Учи нас, Иона, слогу, достойному ста Ниневий, покуда ты внемлешь Богу в вонючем китовом чреве, покуда ты жив, ослушник, и молишься что есть мочи в пространствах пустых и душных, где день равнозначен ночи… Не зря ты глаза исплакал, сомненьями душу раня; судьба тебе жить, оракул, на тонкой и острой грани. Стал волос белее снега, но […]
Одиночество — странная штука… Ты — вовне, где ни мир, ни война. Тетивой робингудова лука в перепонках дрожит тишина; тишина, наделенная весом, обделенная даром любви… Не гулять ли вам Шервудским лесом, телефон и компьютер с ТиВи?! Ты — дошедший до истины странник. И с находкою этой сполна ты сроднился, как мертвый «Титаник» — с барельефом […]
Серой пылью, травой и прахом обязательно станет каждый. Всё исчислено. А пока что остаются да Винчи с Бахом, Модильяни, Рембо, Прокофьев, Боттичелли, Толстой, Стравинский, осторожная терпкость кофе и сугревный глоточек виски.Остаются БГ и Заппа, уморительный взгляд коалы, и хрустальной росы кристаллы, и пьянящий сосновый запах, остаются слова и споры, и грибные дожди, и ветер, и […]
Никуда не спеши, перекатная голь… Забайкальская степь, Кострома мон амур… Ты судьбой изначально помножен на ноль, и прорехи в штанах — не всегда «от кутюр». Ты в Рангуне сгорал в малярийном бреду, нотрдамский собор запирал на засов, с далай-ламой вдвоем посещал Катманду, где буддистских святынь — как нерезаных псов. В Свазиленде война. Ты сбежал в […]
Удел у ноября — закрыть на время визы в альтернативность дел, забот и вечеров. Остался путь домой. А дома — телевизор под раскалённый чай и треск каминных дров. Лишь в нескольких шагах — звериный посвист ветра. Бесстыдно, напоказ с дождем смешался снег; но ты успел спастись в скупых квадратных метрах; ты, как счастливчик Ной, забрался […]
О как он виртуозил на трубе! — воистину небесным трубным гласом. И, словно мексиканец к маракасам, прирос мундштук к истерзанной губе. Он растворялся, как отжатый лайм в бокале охлажденного дайкири. И только оставались в этом мире месмеровые пассы Summertime… ©Александр Габриэль