В Лукоморье рутина. Здесь коты д’ивуары бродят глупо и жалко вдоль дубов на цепочке… Поезжай, Буратино, в Папы-Карловы Вары, подлечи минералкой деревянные почки. Здесь задразнят «кретином», здесь порубят на мясо, наплевав на законы гуманизма и права. Убегай, Буратино, здесь полно Карабасов, и рычат Артемоны на манер волкодава. Не грусти, это фатум. По путям караванным ходят-бродят […]
Одного только цвета клавиши. Ни господ тебе, ни холопов. Сэр Андропов болеет, знаешь ли, и зачем тебе сэр Андропов?! Вот, смотри, на столе вареники; вот, смотри, золотые рыбки… На каком заграничном тренинге учат деток такой улыбке?! Понимаешь, с тобою легче и как-то больше дышать охота… Вечно рядом квадратноплечие, но такая у них работа. А тебе […]
В могучей стране, где легко обходиться без отчества, где в южном подбрюшье пригрелась веселая Мексика, где кофе безвкусный намешан со сливками общества, а взмахи бейсбольною битой — с речами дислексика; в великой стране, где стрельбою не портит озон ЧеКа, где мажут на хлебушек масло пониженной жирности, где деньги совпали по цвету с травою газончика, а […]
В тихом омуте водится гомеостаз. Неизменная сцепка времён и событий. И статичное солнце застыло в зените. Никаких перемен. Никаких выкрутас. В недрах каждой души — тишина камышей, безмятежности свет в каждом встреченном лике. Никого не клянут и не гонят взашей, и давно как упали до шепота крики. Гарнизонная служба — балы да балы; никаких тебе […]
туда где ближе облака где слой озоновый плотнее где неприкаянна строка и не поймешь что делать с нею где заключаются пари и осушаются стаканы и смех рожденный изнутри неистребим как тараканы где любопытство как вампир где дефициты в каждой сумке где побеждает время Пирр веселый Пирр во время чумки где слово вещее «судьба» звучит подобно […]
Назад, в страну Натах и Витек, туда, где кепку сжав в руке, Ильич, картавый сифилитик, танцует на броневике; назад, туда, где нет богатых, где сомневаться нет причин и где живет в колхозных хатах лишь вонь нестиранных овчин; туда, где горестно и смутно идут сюжеты старых пьес; туда, где Феликс, сын Эдмунда, ВКП(б) и МЧС; где, […]
Дивный город, извечный приют пьедесталов и плах для толпы обреченных на шест, на канат и на сальто… Здесь бессрочно прописаны Будда, Христос и Aллах и взирают на нас то с небес, то из трещин асфальта. Изнутри и снаружи мы плотной окутаны мглой, и на наших венках не хватает победного лавра… Небоскрёбная рать протыкает озоновый слой […]
Понимаешь, дружище, я писем давно не писал; оттого — как спортсмен, что не в форме и растренирован. Потихоньку старею, хотя притворяюсь здоровым, и душа, как всегда, — одиночества верный вассал; в географии жизни — заметней всего полюса, даже если сидишь под отменно протопленным кровом. Это раньше пространство делилось на «здесь» и на «там», и лежали […]
I. 6:00 — 7:30 Месяц с окончанием на «брь». Утро, как пародия на утро. Многотонно падают с небес Амазонка, Нил и Брахмапутра. Ты — слепая копия себя; и автопилотно-безучастно стрелку на барометре души продвигаешь в положенье «ясно». В голове — трагический Шопен, а снаружи рэп и хали-гали. Тридцать два — количество зубов в виртуозно склеенном […]
I. Прорицание Ты зря наговорила мне, Кассандра, великий и недобрый прогнозист, про светлое компьютерное Завтра — сверкающее, словно аметист; как станут гармоничны дух и тело, и сколько света в каждом новом дне (когда бы жили Мор и Кампанелла, они бы были счастливы вполне)… Везде: от Сан-Франциско до Сан-Ремо — свечение довольных жизнью глаз… И остается […]
Приснился вновь заплёванный подъезд, шальных соседей пьяная икота, и — неохота к перемене мест, отчаянная, злая неохота менять на мыло с запахом надежд своё, но затупившееся шило, больной души подавленный мятеж… И помнится: цыганка ворожила, что настрадаюсь, но увижу мир, как папа Карло ежедневно гробясь, и сменятся пельмени и пломбир на мусс, филе миньон и […]
Рассветы затянуты плотною мглой; спрямляется в линию круг… Местами меняются небо с землёй, и север сползает на юг. Желтеют деревья? — наверно, весна; расцвёл в Мозамбике ковыль… За подлость охотно дают ордена. За правду — дорожную пыль. Гуляет без лука слепой Робин Гуд; холопы — давно господа… Любой уходящий на десять минут уже не придёт […]
Всё хорошо. Нет причин для тоски. Книжки Толстого пылятся на полке… Следствие снова ведут Колобки: локтем под дых да под ногти — иголки. Семеро смелых добьют одного, чтобы отныне не мыслил неверно. Истина, братцы, превыше всего; всё, что не истина — ересь и скверна. Ты был не против. Ты просто — ничей, просто — скопленье […]
I Империя Номер Один — загадка. Замок без ключа. От пальм до арктических льдин — разлапистый штамп кумача. Страна неизменно права размахом деяний и слов. А хлеб — он всему голова в отсутствие прочих голов. Разбитый на кланы народ мечтал дотянуться до звёзд; а лица идущих вперёд стандартны, как ГОСТ на компост. Придушены диско и […]
Вместо зАмков — тысячи замкОв. За замкАми — змеи и мангусты… Государство плавленых сырков. Королевство квашеной капусты. На вопрос: «To be or not to be?» так и нет ответа, хоть ты тресни. Не привыкнув к санкциям на песни, передохли в гнёздах воробьи. Бодро рапортует Атоммаш, как полезны ядерные свалки. Под победный похоронный марш заняты клопами […]
Бостон скрыт под белою кольчугой. Лютый холод. Ветрено. Туман. Улицы, пронизанные вьюгой, реками впадают в океан. Мой day off * — без смысла и без спешки. Даунтаун мертв, как Оймякон… Плотный завтрак в маленькой кафешке — что-то из мучного и бекон, клейкий шорох утренней газеты, кофе, оставляющий желать… (Как дела у Дугласа и Зеты? — […]
Вокруг — Мелиссы, Эми, Чарли, новоанглийские пейзажи… Душа — под толстым слоем марли, чтоб вирус депрессивной блажи не проникал под эпителий, не стал бы формулою крови, печальной темой послесловий, дыханьем жалящей метели… А жизнь — всё там, на низком старте, прилипла к стартовым колодкам… Нас с нею в списке нет и в чарте, но мы […]
Где-то угоняют самолёты, где-то помирают арафаты, в кадыки впиваются гаротты, ко греху готовятся прелаты, где-то какаду сидят на ветке, где-то пар гуляет в теплотрассах, где-то узкобёдрые нимфетки фавнов ублажают седовласых, корчами истерзана бумага где-то в жарком мареве камина, жаждет в тесной кухне доходяга героина или инсулина, где-то цель оправдывает средства, где-то волны спорят с волнорезом, […]
О юность! Праздный хор надежд. Невнятный стиль. Нечеткий слог. Сплошной винительный падеж. Сплошной страдательный залог. Листок тетрадный. Гладь стола. Набат часов и пыль в углу. Она ушла, ушла, ушла… Осколки жизни на полу. Всё необъятное — объять. Любой этюд — играть с листа. Оценка «кол». Оценка «пять». Посередине — пустота. Читать — прожорливо, подряд, гася […]
Безвременье. Протухший вязкий воздух. На стадии рецессии недуг. Но нет понятий «рано» или «поздно», и все дороги образуют круг. Отличья злата от пустой породы — еще не тема песен и стихов. Свободы нет, а рaвно несвободы. Нет святости, а рaвно нет грехов. Еще серЫ и неподвижны лица, еще никто не отменял приказ, и тот же […]