Устав от забот повседневного груза,
продрогнув, как лист, на житейском ветру,
приходит с работы фельдмаршал Кутузов
и лезет на сайт «Одноглазники.ру».
Инет зависает (провайдер-то левый!).
Кутузов роняет усталое: «нах…»
Как медленно грузятся голые девы,
и все, как одна, с бельмондой на глазах!
Из чарки отпив контрабандного бренди,
он, выключив комп, покидает астрал…
Вновь Нельсон, скотина, его не зафрендил.
Тот, правда, не русский, но всё ж — адмирал…
©Александр Габриэль
Пробьется солнце сквозь туман, подбросит золота в карманы…
Храни меня, мой талисман, хоть я не верю в талисманы.
Рвану, как прежде, по прямой, лучом из полдня в вечер поздний…
Ах, год две тысячи восьмой! Прошу, не строй мне високозни.
Не дай мне бог сойти на нет, утратить ощущенье цели,
когда вползает беспросвет в сквознячные дверные щели,
когда большая цифра 0 итогом кажется угрюмо,
когда затягивает боль в воронку черного самума.
Дай бог, не вверясь февралю, остаться в теплокровной касте.
Дай бог всем тем, кого люблю — одни лишь козырные масти,
не слышать траурную медь, себе и всем давать поблажки…
Ну а врагу — вовсю сопеть в рукав смирительной рубашки.
К чему ворочать в ране нож, ломиться в занятые ниши?! —
былого больше не вернёшь, черновиков не перепишешь.
Пять нА пять вечно двадцать пять. На пике. И на дне колодца.
Порой легко предугадать, чем наше слово отзовется.
Я — так уж вышло — не змея, и сбросить кожу не судьба мне…
Осталось лишь смягчить края, собрать разбросанные камни;
и пусть печаль горит огнём и тает наподобье снега.
Храни меня, мой метроном, не останавливая бега.
©Александр Габриэль
вьюгой вьюгой вечер начат
и поземка мчится вскачь
наша таня громко плачет
уронила в речку мяч
ну а все мы между прочим
понимаем этот плач
таню мачеха и отчим
будут бить за этот мяч
испустила дух старушка
в мерзлом мареве аллей
выпьем с горя где же кружка
сердцу будет веселей
у соседа дяди пети
краска схлынула с лица
потому что в избу дети
притащили мертвеца
колокольчик звонко плачет
и хохочет и визжит
а пингвин всё робко прячет
месяц сказку сторожит
в доме кушать неча кроме
жалкой баночки сардин
зимний день в сквозном проеме
незадернутых гардин
снег всё рушит тихой сапой
и любовь идет ко дну
дан приказ ему на запад
ей в другую сторону
вьюга вьюга бьется в двери
то крича то хохоча
то как вой она зазверит
то задетит как плача
вьюга кажет норов сучий
отменяется весна
мчатся тучи вьются тучи
невидимкою луна
тройка мчится тройка скачет
чернотой белеет высь
наша таня громко плачет
тише танечка заткнись
©Александр Габриэль
Он был влюблён. Влюблен в Неё
душой горячей и нетленной.
Забыл футбол, кино, йо-йо,
светился, жил в другой Вселенной.
Бродил у речки, у ольхи,
с надеждой уравнял печали
и начал сочинять стихи
бессонно-звездными ночами.
Сверкал жемчужно легкий слог,
был каждый звук хрустящ и лаком…
В гробах заволновались Блок
и Заболоцкий с Пастернаком.
А он пронзал стихами тьму —
да так, что восхищались боги.
Любовь торила путь ему
и освещала все дороги.
В дому любимой, как всегда,
безгрешно стыл диван из плюша…
Она давно сказала «да».
А он не слышал.
И не слушал.
©Александр Габриэль
Выпить крепкого чаю. Побольше. С вареньем и кексом.
И отправить диеты мудрёные к ведьмам и лешим —
всё же лучше, чем снова и снова скрести по суссексам,
по холодным суссексам, обобранным и обмелевшим.
И глаза призакрыть, и нирвану найти в полудрёме,
позабыв о попытках идти от сансары к сансаре…
Только скомканный воздух. И всё. Ничегошеньки, кроме.
Под амбарным замком в пустотелом и гулком амбаре.
Время лупит прицельно по нраву, по сердцу, по пломбам…
С ним поди повоюй тонкой шпагой изящного слога.
Два часа пополуночи. Стены смыкаются ромбом
в отдаленных углах, где ни света, ни Господа Бога.
А за окнами тишь. И беременно бурями небо,
констатируя факт: мы теряем всё то, чем владеем…
И сереющий снег, словно плесень на корочке хлеба,
припадает к холодной земле утомленным Антеем.
Это миг полной ясности. Сорваны времени маски.
И реалии строятся в ряд, как деревья, нагие…
Потому что грядущее с прошлым срослось по-сиамски,
корневою системой, и их не разъять хирургии.
Оттого-то не стоит стонать, словно Русь под Батыем;
это всё не навек: бездорожье, безрыбье, безлюдье…
Повторяй сам себе: «Carpe diem, мой друг, carpe diem!»
Проживи этот миг, как умеешь.
Другого не будет.
©Александр Габриэль
© 2025 РИФМОВАННЫЙ ЕЖЕДНЕВ · RSS записей · RSS комментариев · Работает на WordPress · Тема «Это Я +»