Вошь

Размножалась вошь делением
с несомненным вожделением.

©Александр Габриэль

16, или Девчонка с собакой

Что ж ты, прошлое, жаждешь казаться
румяным, завидным et cetera,
чем-то вроде клубка, из пушистейших ниточек времени
свитого?!..

А она выходила из дома напротив
выгуливать сеттера,
и кокетливо ветер
касался ее новомодного свитера.

Затихали бессильно
аккорды тревожного птичьего клёкота —
второпях отходили отряды пернатых
на юг, к Малороссии.
А девчонка по лужам неслась, аки по суху —
тонкая, лёгкая,
совместив территорию памяти
и
территорию осени.

Сентябрило.
И время подсчета цыплят наступало, наверное.
И была, что ни день,
эта осень то нежной, то грозною — всякою…
Шли повторно «Семнадцать мгновений весны»,
но до города Берна я
мог добраться быстрей и верней,
чем до этой девчонки с собакою.

И дышала душа невпопад, без резона,
предчувствием Нового,
и сердчишко стучало в груди
с частотою бессмысленно-бойкою…

А вокруг жили люди, ходили трамваи.
Из врат продуктового
отоваренно пёр гегемон,
не гнушаясь беседой с прослойкою.

Занавеска железная…
Серое.
Серое.
Серое.
Красное.
Кто-то жил по простому наитию,
кто-то — серьезно уверовав…
Над хрущевской жилою коробкой
болталась удавка «Да здравствует…»,
а над ней — небеса
с чуть заметно другими оттенками серого.

А вокруг жили люди —
вздыхая, смеясь, улыбаясь и охая,
освещая свое бытие
то молитвой, то свадьбой, то дракою…

Но в 16 — плевать,
совершенно плевать, что там станет с эпохою,
лишь неслась бы по лужам,
по мокнущим листьям
девчонка с собакою.

©Александр Габриэль

Осенняя соната

Лелея призрачную веру в бедовой юной голове,
она идет-бредет по скверу, по желтой замершей листве.
Тускнеет сонное светило по воле сумрачных богов.
Река растерянно застыла в бетонной хватке берегов.
И в бессюжетной этой драме ни голосов, ни СМС…
Лишь птицы — черными штрихами на серой вывеске небес.
И проку нет в любом вопросе, хоть плачь, хоть смейся, хоть кричи.
Такое это время — осень: к замкам теряются ключи.
И оттого так отрешенно, ища хоть в чем-нибудь ответ,
грустя в овале капюшона, глядят глаза ее на свет.
Часы отсчитывают мили и меру всех сердечных сил…

Нет, ей не нужно, чтоб любили.
Ей нужно только, чтоб любил.

©Александр Габриэль

Секрет

В чем секрет моего обаяния,
мне неведомо наверняка:
не умею играть на баяне я,
не умею сажать гопака…
Но зато меня в школе ваяния
научили ваять дурака!

©Александр Габриэль

Кузьмич

Сидел Кузьмич, могуч, небрит, за водкой и закуской.
И увидал метеорит, летящий над Тунгуской.
С тех пор бедняга не у дел, за идиота признан,
поскольку всем он надоел своим метеоризмом.

©Александр Габриэль