Сидел Кузьмич, могуч, небрит, за водкой и закуской. И увидал метеорит, летящий над Тунгуской. С тех пор бедняга не у дел, за идиота признан, поскольку всем он надоел своим метеоризмом. ©Александр Габриэль
Я уже не боюсь. И не стану меняться в лице. Что случиться должно — я заранее мирно приемлю. Не летай надо мною, зловещая муха цеце, не бросай свою мрачную тень на усталую землю. Я, подобно народу, проснулся, исполненный сил, и гондолой плыву по житейским клокочущим водам… Что ж ты носишься, муха, источник опасных бацилл, в […]
Гуляю, пью и ем фруктовый мусс… Служенье суете не терпит Муз. ©Александр Габриэль
Гуляю по расхристанному городу под сводом ослепительных небес… И всё в порядке с сединою в бороду, но бес — ушел за пенсией в собес. ©Александр Габриэль
Шел по улице малютка, посинел и весь дрожал. В помрачении рассудка он достал большой кинжал. Тем оружием махая и по-прежнему дрожа, он напал на тётю Хаю со второго этажа. Лучше лёг бы он под поезд или дома на софу… Был у Хаи черный пояс по контактному кун-фу. И ввинтился в воздух жутко свист летящих каблуков… […]
У меня есть приятель с фамилией Кугель, он читает журнал под названием «Шпигель», в водоеме на даче разводит белугель, фарширует ее и уходит во флигель. У кого-то на ужин морошка да ягель, на кого-то воздействуют Гегель и Бебель… Ну а кто-то и вовсе терзает бумагель, запродав с голодухи последнюю мебель. Кто-то где-то ведет через штормы […]
I Неутомимый на любовном ложе, на бесконечном сексуальном марше, Поэт любил девиц, кто помоложе, не брезгуя и теми, кто постарше. II Не чуждый творческим свершеньям под вдохновенья потный вал, он частым половым сношеньям всё ж предпочтенье отдавал. III Поэт был Мастером Строки (Эх, вам бы так же, только где вам…) И семечек эякульки Поэт дарил […]
Выпускник ментовской школы, верный чаяньям отцов, составляет протоколы на сионских мудрецов. На евреев мент в обиде: в тюрьмы сядут мудрецы за проезд в нетрезвом виде к месту выдачи мацы. Никуда уже не деться тем, кто дружбу вёл с вином. Христианские младенцы могут спать спокойным сном. Не займет родные хаты проходимистый, как вошь, волосатый и пейсатый […]
«Две путаны, Оля с Аней, бомжевали целый год и на Тихом oкеане свой окончили поход. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~ И вяло плетется из Берна в Давос лошадка, везущая хворосту воз. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Сижу за решеткой в темнице сырой… Не балуюсь водкой, лечу геморрой. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~ КладбИще. Могилка. Ограда. Сырая землица. Тоска. Кудрявая, что ж ты не рада веселому пенью гудка?! […]
Когда придут апачи чаянья с шаманом виннипухлым дюжим, я дам в их честь обед молчания, легко переходящий в ужин. И буду как Корчагин Павка я, как Public, как его, Неруда, пока индейцы, томагавкая, кошерные съедают блюда. Я буду слушать их мычание над дичью, водкою политой, а сам — молчок. Мое молчание дороже речи посполитой. Чего-то […]
Он не знал и не чтил мандельштамов и блоков, лишь о девах мечтал да о шалой «капусте». Но — стоял у истоков. Стоял. У истоков — не в какой-то там дельте. Не где-то там в устье. И заметьте: у этих истоков стоял он! — а ведь мог бы сидеть. И лежать мог бы тоже, аккуратно […]
«Наука! Ты умеешь много гитик! Воистину, чудны твои дары!» — подумал одноногий паралитик, слезая с утомленной медсестры. ©Александр Габриэль
…и бродить, словно бомж, босиком по росе — без забот, без тревог и на полном нуле. Ну а ежели спросят: «Парле ву франсе?» — равнодушно сказать: «Ни хрена не парле». …и бродить по-хозяйски родной стороной, да с душой, потрясенной до самых основ, по-дебильному капая жирной слюной на материю старых нечистых штанов. Потому что когда ты […]
Я всего повидал на житейской корриде и могу заключить, прежний опыт итожа, что нередко тоска в положении сидя мне милей, чем любовь в положении лёжа. ©Александр Габриэль
Я столько раз просил тебя: “Уйди!” Утрачена мечта, надежда, вера… Устал я припадать к твоей груди немалого (чего уж там!..) размера. Я, право, ничему уже не рад; и мне удрать бы, словно от бандитов, от всех твоих неслыханных затрат и диких сексуальных аппетитов. Готов сидеть бесстрастно, как апач, живой души при этом не тревожа, и […]
В реальной жизни больше нет эмоций. Утратили отличья рай и ад. В тебе темно и пусто, как в колодце, заброшенном десятки лет назад. Любовь и дружба больше не тревожат. Забыты люди, даты, города… И каждый новый день, который прожит, уходит в Никогда и Никуда. Нет счастья, боли, ощущенья цели, куда-то делись радости и гнев… А […]
Был пышный бал, веселый, громкий, под плеск отменного вина и шорох яростной поземки с обратной стороны окна. И музыканты в брызгах света для графов и для баронесс к мазурке шли от менуэта, а из кадрили — в полонез. Был вечер сладостен и долог, и полон милой мишуры… Ломился стол от перепелок, от лососины и икры. […]
Ты тут, в ларьке, в коррупции погрязла!.. Был сладок миг… Но я знавал и слаще… О что ты нёс по пьянке, Нострадамус!.. О как же ты заколебал устои!.. Не от сохи ты, Каценеленбоген!.. Обед был плотным: пол-бутылки водки… Как можно быть таким исчадьем, Рая?!.. Сьев молодильных яблочек, скончался… Как сильно уценили Вас в ломбарде!.. Я […]
Преодолевая ветер стылый и с надеждой озирая дали, копим мы мечты, надежды, силы — лучшее в своем потенциале. Целеустремленны, как на марше, рвемся вверх и лезем вон из кожи… Мы с годами делаемся старше и мудрее делаемся тоже. Разбивая лбы свои о стены, и о них же — пальцы и колени, мы приобретаем опыт ценный, […]
Не Финист я, Ясный Сокол, в полёте своём красивом от водки с томатным соком, потушенной сверху пивом. Не бойкий я Ясный Кочет, иного я класса птица: и ноги стоять не хочут, и в глазьях слегка двоится. Не стану я птицей Рохом, которая в небе рыщет… Желудок, прилипший к бронхам, взывает к возврату пищи. Хотелось взлететь, […]