Хоть в городе всё тот же дождь ковровою бомбардировкой, иною стала листьев дрожь — предзимней, зябкой и неловкой. Вечерний траффик, скользкий уж, пронзает шпагою из стали фосфоресцирующих луж глухонемое зазеркалье. И смотрит вечер-господин глазами грустного поэта, как превращаются в один два заоконных силуэта… ©Александр Габриэль
Мадам, я Вам не по плечу — велик я слишком для улова. Я не хочу Вас. Не хочу! — поверьте в этом мне на слово. Мне Ваши не нужны слова — мужчины любят не ушами. Прошу, не надо раздева… Негоже быть такою даме! Мадам, я сброшу Вас на пОл! Вы для меня сегодня — бремя. […]
Мадам, я Вас и в мыслях не имел… Мы на потом прелюдию отложим… Отбрось коньки, усталый конькобежец… — Я дам вам направленье к Кеворкяну… Дай Бог нам сдать зачет по атеизму!.. Порой без водки трудно быть мужчиной… Вот серьги-то как раз снимать не надо!.. Мужская борода должна быть Синей!.. С катетером в паху не строят […]
Умру я тихо и под утро от незажившей в сердце раны, без мУки, боли и печали, когда пойдет мне сотый год. И люди в дельте Брахмапутры и у истоков Сасквеханны почтут минутою молчанья достойный гения уход. Вполне всерьез, не на бумаге день выходным обьявлен будет в Бангкоке и Аддис-Абебе. Вздохнут и нищий, и набоб… По […]
В астрале — сера. Серо. Стонет серна. Беспутен путь опутанных путан. Свернулась кошкой Шер, что не кошерно, и шмон в шалмане — тоже не шарман. Что было средством — нынче стало целью: канву канавы окаймил конвой. Пестрит постылый постер над постелью, а за окном — пастель и постовой. Сурьмой суровой стали пахнуть суры, крепит Алиев […]
О счастье, ты порою так обманно!.. В один прекрасный день спросил я Каца: «Скажи-ка мне, Рувим, ты счастлив с Ханной?» Рувим ответил: «А куда ж деваться!..» ©Александр Габриэль
Безвременье. Протухший вязкий воздух. На стадии рецессии недуг. Но нет понятий «рано» или «поздно», и все дороги образуют круг. Отличья злата от пустой породы — еще не тема песен и стихов. Свободы нет, а рaвно несвободы. Нет святости, а рaвно нет грехов. Еще серЫ и неподвижны лица, еще никто не отменял приказ, и тот же […]
Быть любимым тобой — это радость и счастье, друг без друга с тобой не прожить нам ни дня! Но вчера ты так громко стонала от страсти, что в 4 утра разбудила меня! ©Александр Габриэль
Когда я пил с друзьями «Саперави», сидел на мескалине и игле, всегда твое лицо в простой оправе передо мной сияло на столе. Меж дамами, уколом и запоем я так и жил, у бездны на краю. Летели дни, кружась проклятым роем. Вино и страсть терзали жизнь мою. И лишь когда я стал стучать по «клаве», нашел […]
За дамой я ухаживаю с чувством, и, что греха таить, намерен впредь… Но кто помог бы овладеть искусством, как безыскусно дамой овладеть?! ©Александр Габриэль
Любить иных — тяжелый крест, у них ни рожи нет, ни кожи. По жизни от таких невест избавь нас, Всемогущий Боже! С другими дамами — не так: красивые, но без извилин. Я впал бы в полный депрессняк, не будь я так любвеобилен. Среди житейских бурь и гроз, среди дождей и снегопада To love some is […]
Меж нами не было любви, была лишь яркость катастрофы, предвосхищаемый финал, где поезд мчится под откос… Но эта горечь на губах рождала образы и строфы, в которых знанью вопреки всё было честно и всерьез. Меж нами не было любви. Любовь ушла из лексикона. Сгорела пара тысяч солнц, нас обогрев — не опалив… И мы надежду […]
— «Что же ты плачешь?» — спросила Алёнка брательника. «Брось эти слёзы, и стоны, и брань подзаборную!» — «Я не увижу — Иван ей в ответ — понедельника… Метку намедни по почте прислали мне чёрную». — «Как это так?!» — аж руками всплеснула Алёнушка, Кто в твоей смерти найдёт себе счастья и выгоды?! Кто же […]
В делах любви — дорожной нет разметки, и сколько правил в жизни б ты ни знал, но акт любви — пример довольно редкий, где sequel лучше, чем оригинал. ©Александр Габриэль
Отгорел в наших душах пожар, и взаимный пропал интерес: у меня недостаточен шарм, у тебя же избыточен вес. ©Александр Габриэль
Знакомый мой, хотя и был поэтом, провел в темнице пять холодных зим… Не пользовался он авторитетом. Авторитеты пользовались им. ©Александр Габриэль
О как он виртуозил на трубе! — воистину небесным трубным гласом. И, словно мексиканец к маракасам, прирос мундштук к истерзанной губе. Он растворялся, как отжатый лайм в бокале охлажденного дайкири. И только оставались в этом мире месмеровые пассы Summertime… ©Александр Габриэль